Стен вышел вперед и положил юному троллю руку на плечо.

— Доброго тебе пути, Керр. И спасибо за все.

— Вы — хареег, — просто ответил Керр, отвернулся и ушел в темноту ночи, бесконечность которой манила его.

61

За ночь выпал снег, прогнав вечный дождь. Это было верным признаком того, что осень наконец закончилась и уступила место зиме. Теперь всю землю и горы накрыло тяжелое белое покрывало, отчего земля казалась какой-то чужой.

«Это я сама себе напридумывала, — подумала Флорес, с трудом прокладывая себе узенькую тропку через двор крепости Камень Ворона. — Если бы я поспала немного подольше, то кто-то другой встал бы раньше меня, и я сейчас шла бы по готовой дорожке». Но она знала, что Тамар, как всегда, плохо спал, и поэтому почти каждое утро вставала самой первой в крепости Дабран и шла проведывать раненого масрида.

После битвы у Стариг Яцека влахаки и масриды хотели перейти в безопасное место еще до наступления зимы, и поэтому большинство воинов вернулись в свои родные места. Так как до Дабрана путь был недалекий, Стен предложил некоторых, раненых, которых еще нельзя было перевозить, пока разместить в замке Камень Ворона, в то время как большую часть раненых переправили в Дезу. Поэтому одна из пристроек превратилась в большую лечебницу, а в замке царила суматоха по поводу обеспечения и кормления такого большого количества нежданых гостей.

«Но устраивать беспорядок и суматоху не так уж непривычно для моего брата. И снег вообще даже хорошо для нас; ведь тогда, возможно, он закроет некоторые раны, которые были нанесены нашей земле», — размышляла Флорес, открывая на западной стороне двора дверь в низкое здание. Навстречу ей пахнуло облако теплого воздуха. Чаши с огнем и камин заботились о том, чтобы это пристанище не остывало и ночью. Влахака пересекла комнату, прошла мимо временных спальных мест, мимо ниш, разделенных простынями, мимо стонущих и спящих мужчин и женщин, которые залечивали здесь свои ранения.

Тамар благодаря своему положению, естественно, пользовался привилегией размещения отдельно ото всех, но от предложения разместить его в крепости категорически отказался.

— И как это будет выглядеть? — пошутил он. — Все мои люди здесь, а в это время я буду в крепости наслаждаться заботой своей любимой? Мои воины подумают, что я притворяюсь раненым, чтобы устроить себе сладкую жизнь.

Он не упомянул о том обстоятельстве, что никто не должен узнать о том, что он был ее возлюбленным, но Флорес тоже знала, что это решение было самым лучшим.

— Доброе утро, марчег Бекезар, — преувеличенно громко и весело сказала она, когда дошла до комнатки Тамара, а потом опустила за собой занавеску, которая закрывала дверь.

Масрид лежал на узкой кровати, которая заполняла собой почти все пространство от стены до стены, и криво усмехнулся, когда юная воительница вошла в комнатку. Тазик с водой для умывания на подставке и низкий табурет — вот и все, что здесь было. Флорес опустилась на табурет и взяла руку любимого.

— Доброе утро, Тамар, — повторила она гораздо тише и только для его ушей.

«В последние дни он стал выглядеть гораздо лучше, — подумала она. — Больше не похож на живой труп, которым мы его сюда принесли».

Тугая повязка стягивала грудь масрида, и когда он приподнялся и попытался сесть ровно, его бледное лицо скривилось от боли. Поломанные ребра заживали хорошо, но им нужно было время; по крайней мере, так сказала Ливиан.

— Что нового, госпожа Флорес? — спросил он.

— Снег, и даже очень много снега. Если он будет продолжать падать и дальше, то скоро дорога отсюда станет непроходимой.

— Тогда я надеюсь, что скоро погода изменится. Я хотел бы еще до весны вернуться в Турдуй. Нужно изгнать остатки армии Сциласа и нужно подготовиться к весне. Собака сейчас зализывает свои раны, но уже скоро она вновь начнет лаять и даже попытается укусить!

Флорес согласно кивнула. Она хорошо понимала, как тяжело масрид переносил вынужденное бездействие.

— Ты обязательно поправишься и вовремя встанешь на ноги, — понизив голос, сказала она. — Ливиан сказала, что скоро ты сможешь вставать.

— Я буду благодарить божественный свет, когда наконец выберусь из этой дыры, — пробурчал Тамар. — Хотя и у Дабрана, бесспорно, есть свои хорошие стороны, — добавил он, искоса взглянув на Флорес.

— Если ты уже можешь думать об этом, значит, пришло время вызвать тебя на небольшой кулачный бой, чтобы ты прекратил целыми днями лентяйничать в кровати, — невозмутимо ответила Флорес.

— Я готов! Только если ты завяжешь себе глаза и, наверное, на одну ногу наденешь ведро, — согласился масрид.

Флорес не удержалась от смеха, однако быстро посерьезнела, когда вспомнила, какие новости должна сообщить марчегу.

— Я, возможно, уйду от тебя, — медленно начала она. — Вчера ночью сюда прибыл посланник из Дезы. Бояре вокруг Истрана Оханеску хотят как можно скорее созвать собрание, чтобы назначить нового воеводу. Так как в данный момент я все еще обладаю этим титулом, то, естественно, я тоже должна поехать в Теремию, так же как Стен и Висиния. Собственно, это только формальность; каждый знает, что Висиния заслуживает этот титул. Я буду рада, когда избавлюсь от этого бремени, но это означает также, что нам придется попрощаться.

Она непроизвольно сжала руку Тамара, и он молча ответил ей пожатием. Какое-то время они смотрели друг на друга, затем масрид сказал:

— А как скоро наступит это «как можно скорее»?

— Мой брат хочет отправляться уже завтра, пока погода не ухудшилась.

— Но, возможно, тогда я могу надеяться на то, что выпадет еще больше снега, — тихо проговорил Тамар.

Флорес подняла взгляд к потолку, чтобы скрыть слезы, которые неожиданно навернулись ей на глаза.

— Когда я официально передам Висинии титул воеводы, то я не вернусь сюда. Я останусь в Теремии.

На лице Тамара появилось удивление, но Флорес продолжила, прежде чем он успел сказать что-либо:

— Я вообще уеду из Влахкиса.

— Что? Ты хочешь покинуть свою родину? Почему?

— Я отправлюсь посмотреть Дирийскую империю. Посланник пригласил меня. Когда горные перевалы снова освободятся, мы уедем.

— Вот как! Сарган в своих золотых одеждах…

— Ну, ты же в это не веришь, правда?

Влахака вопросительно посмотрела на своего возлюбленного, который в конце концов неохотно покачал головой.

— А какая тогда причина?

— Ты. Ты — причина. Я не хочу встречаться с марчегом Бекезаром, если потеряю Тамара, — сказал она так тихо, что ему пришлось немного нагнуться вперед, чтобы расслышать ее слова.

— Но ты не потеряешь меня. Почему ты должна потерять меня? Я хочу быть с тобой, разве тебе это неясно?

— Ну, почему, ясно. Но я очень долго и основательно думала над этим и поняла, что во Влахкисе нет такого места, где это было бы возможно. Если я пойду с тобой в Турдуй, то я навсегда останусь чужой наемницей под боком повелителя, которую твои люди будут презирать. Если твои люди вообще простят твой выбор; подумай об Одене. И здесь в Дабране то же самое для тебя. Война на короткое время объединила наши народы, но уже сейчас снова разгорается старая вражда. Масриды и влахаки пока еще не могут жить в мире; пока еще отдельное существование для них единственный путь, и поэтому то же самое суждено тебе и мне.

Тамар громко сглотнул.

— А если я не хочу в это верить?

— Ты знаешь, что я права.

На его лице двигались желваки, взгляд бродил по лицу Флорес. Она видела, что он думал, искал аргументы. Но находил их так же мало, как и влахака.

— Что мне тогда остается еще сказать? — прошептал масрид. — Если однажды ты передумаешь, то знай, что в Турдуе тебе всегда будут очень рады.

Флорес склонилась над ним и поцеловала в губы. Его запах, вкус его губ и близость снова вызвали слезы.

Когда она хотела подняться, он обнял ее левой рукой за шею и не отпускал. Их лица были так близки друг к другу, что она могла видеть свое отражение в его глазах.